Эльчин Сафарли - Когда я без тебя… (сборник)
Спрашиваю, есть ли для меня место в будущем? Промокает белоснежной салфеткой вишневые губы. Кладет голову мне на плечо. С неба сыплется редкий дождик. Собирает капли в ладонь. Смятая салфетка намокает, уменьшаясь в размерах. «Разве мир возможен без света?..»
Забрались на одну из самых высоких точек Стамбула. Вершина азиатского холма Чамлыджа. Здесь проникаемся тихой песней Золотого Рога. Пролив окутан предзакатным туманом. Он усталый. Засыпает рано, чтобы еще раньше воодушевить нас своей утренней красой. На вершине Чамлыджи хочется молчать. Вытягивать руки вверх, нащупывать пушистые облака. Рисовать на небе мечты, прямо под носом Аллаха. Турки говорят, если встретить рассвет на Чамлыдже, то можно услышать голос «небесного падишаха».
Она срывает сиреневые цветы в зеленой траве, а я думаю о нас. Сможем ли сохранить любовь в настоящем? Сможем ли уберечь чувства от внешних посягательств? Мирумир забирается ко мне на колени, задает вопрос. Ее пальцы пахнут цветочной пыльцой. «Светусвет, ты никогда не задумывался, почему Бог дал нам одно сердце?» Вглядываюсь в Босфор, получаю от него ответ. Озвучиваю вслух. «Потому что другое он отдал кому-то другому, и каждому из нас предстоит найти его. Найти, полюбить, воссоединиться…»
Дождь усиливается. Укрываемся моей кремовой курткой. Туман рассеивается. А вместе с ним и мои сомнения…
…Один-единственный вопрос ко времени. «Что будет дальше?» В нем нет страха перед завтрашним днем или шквальными ветрами отчаянья. В нем нет желания заглянуть в книгу будущего или изменить неизменное. В вопросе Мирумир нет ничего, кроме надежды. Надежды на то, что у истории настоящего будет продолжение в будущем. Надежды на то, что соль Босфора по-прежнему будет сладкой, а чайки над проливом так же радостно будут встречать рассветы.
На улице почти не снимает очки. «Солнце не должно увидеть отчаяние в моих глазах. Живущее во мне независимо от меня. Оно живет рядом с мыслью о том, что скоро возвращаться в Москву…» Там, в не верящем слезам городе, будет жить снами. Жить — во снах, существовать — в реальности. «Знаешь, в детстве я рисовала свои сны. Ложилась в кровать, укрывалась мягким одеялом и начинала рисовать. Рисовала мыслями что-нибудь красивое. Как только рисунок был готов, засыпала. И мне снилось то, что я придумала… Вне Стамбула буду рисовать вас». Дарю ей наволочку с рисунком счастливого настоящего. Рассвет в Стамбуле, контуры минаретов, силуэты первых чаек. «Обещай, что будешь засыпать на ней». — «Обещаю»…
Шербетные волны Босфора омывают сердечные раны Мирумир. «В Москве мучает боль искалеченного сердца. Оно ноет по утрам, изводит по ночам. Если бы не сигареты и надежды, не выжила бы…» Ежедневно приходим к Босфору. Реабилитационный курс для измученного сердца. Босфорский эликсир — лучшее лекарство от синдрома Прошлого. «…Мне хорошо здесь. Рядом с тобой, Босфором. Но даже сейчас, из счастья, я ругаю себя за то, что заражаю любимого своей болью. Зачем тебя мучаю? Если ты уйдешь, не буду просить вернуться… Я, наверное, просто… пойду за тобой. Стану твоей тенью. Молчаливой тенью с отчаянными глазами… Не смогу без тебя». Провожу пальцами по ее волосам. Слегка волнистым, нежно-прохладным в морском ветре, пахнущим красными фиалками. «А я уже не могу без тебя. Не нужно становиться тенью. Просто будь рядом, как сейчас…»
9
…Перестала извиняться перед гордостью. Еще в тот день, когда поняла, что любовь дополняется чем угодно, кроме гордости. «Нет, она не помеха. Она… она… ну как таблетка от головной боли. Избавляет от мучительного спазма, но при этом сотрясает печень». Невзлюбила гордость за категоричность: в нее сложно вплести согласие. «Она прорастает не из сердца, а из разума. Сорняк, который невозможно вырвать из земли… Отравитель безудержности чувств».
У Мирумир с гордостью старые счеты. Когда-то из-за нее ушла оттуда, откуда уходить не хотела. «От многого отступилась. Многое отрубила. Я ненавижу гордость за то, что по ее велению ушла от любви… Конечно, со временем остыла. Простила чертовку, отлучив от разума. Теперь слушаю сердце. Говорят, большинство ошибок мы совершаем на поводу у соблазнов сердца. Наплевать. Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть». Мирумир сидит на подоконнике, забавно раскорячив ноги. Красит ногти лаком черничного цвета. Въедливый запах. Разбросанные по полу ватные закладки. Тлеющая в пепельнице-ракушке сигарета. Всегда красит ногти после секса. Одна из ее женских привычек.
Я лежу на кровати, положив под голову сложенное одеяло вместо подушки. Оно чуть влажное — пропитано потом нашей страсти. Наблюдаю за ней, сосредоточенно наносящей лак на мизинец левой ноги и одновременно рассказывающей о себе. Мирумир медленно расцветает передо мной. Чем больше узнаю, тем больше влюбляюсь.
«Когда заглянула в твои глаза, мое сердце очнулось после клинической смерти. Я серьезно, Светусвет. Конечно, могла попрощаться с тобой, так и не познакомившись. Гордость, паршивка, так и советовала. А я, назло ей, взяла и ответно улыбнулась тебе. Помнишь? Такой идиотской улыбкой… Ты — моя самая большая победа над гордостью». Отключаю мобильный, закидываю трубку в тумбочку. «Детка, слишком многое сваливаешь на нее. По-моему, гордость часто обвиняют те, кому не хватает смелости…»
Закручивает колпачок пузырька с лаком. Машет руками в воздухе — начался процесс сушки. Через минуту заливает дымящиеся окурки остатками колы. Стягивает волосы резинкой, снимает трусики, запрыгивает ко мне в постель. «…Может быть, я и самая трусливая трусиха в мире… Но я горжусь собой. Честно. Знаешь, за что? Мне хватило смелости полюбить тебя». Провожу руками по ее талии, слегка приподнимаю любимое тело, целую в ложбинку между грудей… За окном вечереет. Снова послышался дождь. Дождливая весна к жаркому лету?..
* * *…На часах 3:41. Нахожу Мирумир на балконе. Светло-розовая пижама бледным пятном выделяется на фоне ночи. Разбушевавшийся ветер сдул звезды с неба. От шума беспокойных волн Босфора закладывает уши. Она держится за перила — щурится под шквалом. Порывисто затягивается сигаретой, чтобы та не потухла. На ближайшие два дня синоптики наслали прохладно-ветреную погоду. Услышав пессимистичный метеопрогноз, я расстроился, она — обрадовалась. «Соскучилась по ветру. В Москву он не так часто является… Знаешь, с ветром интересно болтать. Рассказывает увлекательные истории самых дальних стран. Кто знает, может, и нашу love story поведает отчаявшимся на другом конце земли…»
